Категориальные формы мышления как основа трансформационного потенциала общественного сознания

Категориальные формы мышления - это исторически преходящая основа, которая стоит за теми или иными конкретными идеями. Например, в «Капитале» [2] К. Маркс в качестве таких основ называет «объективные мыслительные формы», а М. Фуко в «Словах и вещах» [5] именует их понятием «эпистема». Как объективные мыслительные формы, так и эпистемы рассматриваются как структуры, которые определяют условия возможности мнений, теорий в каждом историческом периоде. Ядром этих структур являются категории как исторически- всеобщие формы деятельности мышления. Категориальная, логическая форма деятельности мышления для каждого конкретно-исторического этапа остается инвариантной и, как правило, непосредственно не рефлек- сируется людьми. Несмотря на это, она управляет деятельностью мышления человека как объективный закон, как извне заданная формальная схема. При этом влияние объективных мыслительных форм распространяется на все области социальной жизни, не замыкаясь, например, в сфере буржуазной политической экономии. М. Фуко, обнаруживая общее в целых периодах культурного развития, также отмечает, что в познавательном пространстве эпистемы определяют взаимосвязь элементов, в той или иной степени соотносимых с языком, т. е., в сущности, все ког-нитивное многообразие сознания. Более того, и организация мира человеческого опыта зависит от категориального строя языка (гипотеза Сепира - Уорфа).

Объективные мыслительные формы можно отдаленно сопоставить с кантовскими априорными формами рассудка с тем принципиальным отличием, что первые исторически и социально обусловлены, а потому временны и преходящи. Ряд исследователей (Ж. Доменак, Ж. Кангийем и др.) также обнаруживают общее между кантовскими априорными структурами познания и эпистемой, что дистанцирует М. Фуко от построения лингвистических моделей в левистроссовском смысле и позволяет обнаруживать влияние эпистемы не только в пространстве языка, но и шире - во всех структурах общественного сознания.

При всем сходстве объективных мыслительных форм и эпистемы между ними существуют и значимые различия. Так, источником категориальных систем К. Маркс считает социальную практику и познание, тогда как, по М. Фуко, эпистемы образуются из дискурсов различных научных дисциплин. Иными словами, по К. Марксу, объективные мыслительные формы исходят из бытия и проявляют себя в бытии как «общественно значимые» образования. По М. Фуко, эпистемы зарождаются в общественном сознании и реализуют свой потенциал преимущественно в идеальном познавательном пространстве. Эпистема трактуется М. Фуко как «историческое априори», которое намечается самим сознанием. Например, конец классической эпистемы связывается с критической проблематикой обоснования познания у И. Канта, который, ограничив область рационального мышления, создал пространство для новых «метафизик», т. е. философии жизни, труда и языка. В конечном итоге подходы К. Маркса и М. Фуко оказываются односторонними, поскольку абсолютизируют то или иное проявление реальности. Как экономический редукционизм К. Маркса, согласно которому все многообразие форм жизнедеятельности может быть выведено из экономического базиса, так и единственность эпистем, жесткость их внутренних связей, «катастрофизм» разрывов между ними в концепции М. Фуко одинаково мешают пониманию смены мыслительных структур в исторической перспективе.

Потенциал общественного сознания рассматривается нами как степень его трансформационной активности по отношению к социальной жизни. Слабый потенциал реализует себя в объективных мыслительных формах. При этом слабость определяется существенным влиянием на сознание общественного бытия. Высокий потенциал реализует себя в эпистеме, которая выводится в широкую дискурсивную практику, покрывая, по существу, всю совокупность структурирующих механизмов надстройки. Эпистема замыкает на себе дискурсы всех форм общественного сознания, что приводит не только к существенному ослаблению связи с бытием, но и порождает повышенную духовно-творческую активность человека, направленную на реформационное или революционное преобразование социальной жизни. Иными словами, можно предположить, что в историческом процессе надстройка способна воздействовать на базис на уровне детерминации. Разряжение высокого потенциала эпистемы вновь закрепляет за общественным бытием определяющее значение в развитии социума. Отметим, что эпистема является активным катализатором духовно-творческой деятельности человека, превосходя в этом качестве категориальные формы мышления. Это связано с тем, что объективные мыслительные формы общественно значимы и потому имеют слабую способность порождать противоречия между человеком и обществом. Эпистема же, отрываясь от бытия, начинает существовать в системе диалектического взаимодействия индивидуального и общественного сознаний. На основе этого взаимодействия, включающего противоречия, борьбу противоположностей, эпистема накапливает свой трансформационный потенциал. Индивидуальное и общественное находятся в неразрывном единстве, одновременно взаимоисключают, взаимообусловливают, а также взаимопроникают друг в друга.

Трансформация предполагает появление новых элементов, превращенных форм. Они «регулируют систему путем восполнения отсеченных ее звеньев и опосредований, замещая их новым отношением, которое и обеспечивает жизнь системы» [1, с. 275]. Воплощение превращенных форм может выступать результатом осознанных, целенаправленных действий, но зачастую протекает ненамеренно и даже неосознанно, как «продукт «невидимой руки» (А. Смит), «хитрого разума» (Гегель) или «ситуативной логики» (К. Поппер)» [6, с. 62].

Относительно социального изменения трудно выдвигать эмпирические утверждения, обладающие универсальной значимостью, однако предположим, что новации индивидуального сознания, вступающие в противоречия с нормами общественного сознания, появляются вследствие чрезмерного усиления или ослабления регулятивного воздействия общества на человека. Особенно опасным является переход от усиленной к ослабленной регуляции. Так, А. Токвиль, исследуя историю Французской революции, отмечает, что народ, безропотно перенесший тяжесть самых жестоких законов, яростно сбрасывает их бремя, как только оно несколько ослабевает.

Трансформация общественного сознания протекает по спирали или по модели открытого цикла, поскольку «наблюдается сходство процессов, но при этом они различаются уровнем сложности» [6, с. 35]. Конечным итогом трансформации общественного сознания должно стать состояние духа, обеспечивающее соборное единство людей, по выражению Л. П. Карсавина, «симфонию».

Если накопленные новой эпистемой новации успешно преодолевают социальный контроль, цензуру, запреты, законодательную обструкцию и т. п., достигая широкой общественности, то начинается фаза их распространения. Идеи, формирующие трансформационный потенциал эпистемы, должны иметь связь с потенциально актуальной общественной потребностью. Такая потребность нередко обнаруживается представителями интеллигенции, которые способны интуитивно прорываться в будущее и опережать свое время. Процесс трансформации предполагает борьбу утопического сознания, выраженного в индивидуальнопреобразовательной деятельности индивидов (аберрантное и нонконформистское поведение), с нормами общественного сознания. Важно при этом заметить, что в трактовке утопического сознания мы придерживаемся подхода К. Мангейма, который считал, что утопии не являются идеологиями, т. е. не являются ими в той степени, в какой св...