Музыкальный компонент как составляющая креолизованного текста песни

Текст песни как поликодовый текст, содержащий несколько компонентов. Особенности музыки как носителя эмоционально-экспрессивного значения в коммуникативной системе. Анализ песни с точки зрения взаимодействия ее музыкальной и вербальной составляющих.
Краткое сожержание материала:

Размещено на

Размещено на

Музыкальный компонент как составляющая креолизованного текста песни

Н.А. Алексеева

С момента своего возникновения лингвистика текста стремилась выявить наиболее полный набор существующих типов текста, дать их всестороннее описание, определить набор релевантных признаков для текстов различных стилей и жанров. Однако на сегодняшний день имеются типы текстов, которые не получили достаточного освещения в научных работах. К таким текстам можно отнести текст песни, который не нашел еще своего места в рамках существующих и разрабатываемых классификаций стилей, жанров и типов текста. На настоящий момент существует небольшое количество работ, посвященных лингвостилистическим и лингвокультурным особенностям текстов песен, не дающих полноценного описания и детальной характеристики данного типа текста.

Занимая значительное место в жизни человека, песня недостаточно полно изучена лингвистами в связи с междисциплинарным характером исследования и сложностями, возникающими при описании и исследовании музыкального компонента. Вследствие этого возникает необходимость разработки терминологии и методики исследования музыкального компонента как составляющей текста песни. Текст песни наряду с такими типами текстов, как реклама, афиша, комикс относится к креолизованным текстам, или, в терминологии Г.В. Ейгера и В.Л. Юхта, поликодовым текстам. Здесь необходимо обратиться к понятию креолизованного текста и привести ряд определений. Е.Е. Анисимова определяет креолизованный текст следующим образом: «В речевом общении креолизованный текст предстает сложным текстовым образованием, в котором вербальный и иконический элемент образуют одно визуальное, структурное, смысловое и функциональное целое, нацеленное на комплексное прагматическое воздействие на адресата» [2, с. 17]. Схожим образом понимает креолизованный текст и Н.С. Валгина. В ее работе «Теория текста» мы находим следующее определение креолизованного текста: «сочетание вербальных и невербальных, изобразительных средств передачи информации» [4, с. 148]. Обе трактовки данного термина акцентируют внимание на иконическом, изобразительном компоненте, дополняющем вербальный элемент, таким образом, суживая объект исследования, так как из поля зрения выпадают тексты, в которых вербальный компонент дополнен элементами другой семиотической системы, нежели изображение. Ю.А. Сорокин и Е.Ф. Тарасов определяют креолизованные тексты как «тексты, фактура которых состоит из двух негомогенных частей: вербальной (языковой/речевой) и невербальной (принадлежащей другим знаковым системам, нежели естественный язык)» [цит. по: 2, с. 8]. Данное понимание креолизованного текста уже не ограничивается изобразительным компонентом. В типологии текстов Г.В. Ейгера и В.Л. Юхта проводится разграничение моно- и поликодовых текстов. Под последними понимаются «случаи сочетания естественного языкового кода с кодом какой-либо иной семиотической системы (изображение, музыка и т.п.)» [цит. по: 5, с. 4]. Подобное определение расширяет границы креолизованных текстов, позволяя включить в их число текст песни.

Таким образом, все определения креолизованного текста можно объединить в 2 большие группы: определения, в которых подчеркивается негомогенность фактуры текста и сочетание языкового кода с кодом любой другой семиотической системы (например, определения Г.В. Ейгера и В.Л. Юхта, Ю.А. Сорокина и Е.Ф. Тарасова), и определения, в которых акцент делается на связи вербального компонента с иконическим элементом, изобразительными средствами передачи информации (например, определения Е.Е. Анисимовой, Н.С. Валгиной). Под изобразительными средствами передачи информации понимаются, во-первых, паралингвистические средства (размер и цвет шрифта, оформление и расположение текста на странице и т.д.) и, во-вторых, собственно рисунок, изображение, которые сопровождают вербальный компонент, составляя с ним единое целое.

Изучение креолизованных текстов сегодня сосредоточено преимущественно на описании иконического компонента и способов его взаимодействия с вербальным компонентом. При этом центральное место в исследовании занимают рекламные тексты, в то время как очень мало внимания уделяется изучению взаимодействия системы естественного языка с иными семиотическими системами такими, как, например, музыкальный компонент в тексте песни. Данное направление позволило бы расширить само понятие креолизованного текста и раскрыть особенности структуры и функционирования данного типа текста. Трудности исследования текстов песен вызваны сложностью музыкальной семиотической системы, что связано с вопросами семантики музыки как коммуникативной системы.

Вопрос о семантике музыки до сих пор остается открытым. Существуют теории, согласно которым музыка представляет собой чистую форму без содержания, способную вызвать эстетические чувства. Эти теории представляют собой асемантический подход к определению музыки как семиотической системы. В рамках данного подхода музыка рассматривается как неденотативная система, знаки которой не обладают собственным значением. Другие ученые придерживаются мнения, что музыка может передавать определенные значения, нести смысл. Н.Б. Мечковская в своей книге «Семантика» пишет о том, что музыка передает, с одной стороны, эмоции и чувства, а с другой, предельно абстрактное и обобщенное содержание, которое невозможно перевести на другие языки (естественный язык, язык изображения). Таким образом, музыка оказывается носителем эмоционально-экспрессивного значения. Б.В. Асафьев говорит об «интонируемом смысле» в музыке: в качестве основной единицы музыкального языка он принимает интонацию и считает, что в памяти каждого человека хранится определенный музыкально-интонационный словарь, то есть запас определенных музыкальных интонаций, которые он вычленяет и интерпретирует при прослушивании нового произведения. В рамках данной концепции выделяются двусторонние единицы музыкального языка, которые обладают как определенной материальной формой, так и значением. Однако при этом, возникает вопрос о критериях вычленения и отграничения одного интонационного отрезка от другого, а также проблема интерпретации данных единиц музыкального текста и общности этой интерпретации у всех, кто владеет данным музыкально-интонационным словарем. Б.М. Гаспаров считает, что содержание в музыке вторично и производно от его формы: денотат и значение в музыке формируются на основе ассоциаций с музыкальной формой. Иной точки зрения придерживается Н.И. Жинкин: он говорит о неденотативности музыки, но при этом полагает, что она передает определенный эмоциональный смысл. Ю.С. Баркова выводит гипотезу о существовании так называемой «музыкальной матрицы», в которой хранятся и передаются из поколения в поколение мировоззрение народа, мироощущение, образ мысли, видение окружающего мира.

Семантические теории музыки представляются более обосноваными. Доказательством этого может служить тот факт, что джазовые импровизации, порой не имея названия (то есть не получая детализации смысла посредством его вербализации) несут совершенно определенную смысловую нагрузку. Таким образом, мы будем придерживаться семантического подхода к музыке.

Музыка как коммуникативная система передает часть информации в тексте песни. Здесь необходимо обратиться к работе И.Р. Гальперина и видам информации, которые он выделяет. Всего в тексте бывают представлены 3 вида информации: это содержательно-фактуальная информация (СФИ), которая повествует о событиях, содержательно-концептуальная информация (СКИ), передающая отношение автора к описываемым событиям, и содержательно-подтекстовая информация (СПИ), которая выводится благодаря способности слов иметь переносные значения. СФИ в тексте песни передается посредством языкового компонента. СКИ формируется после прочтения/прослушивания текста целиком и содержит, в том числе, эмоционально-экспрессивную информацию, отношение автора. Вывести СКИ невозможно без учета информации, содержащейся в музыкальном компоненте: он создает эмоционально-экспрессивное обрамление для СФИ и СКИ, передаваемой языковым компонентом, а также привносит дополнительные оттенки смысла.

В связи с тем, что музыка обладает свойством передавать определенную часть информации в тексте песни, возникает вопрос об отношениях между вербальным и музыкальным компонентами. Возможны два варианта взаимодействия: отношения, характеризующиеся автосемантией, то есть относительной независимостью музыкального компонента от вербального, и отношения, характеризующиеся синсемантией, тло есть неотделимостью музыкального компонента от вербального. В классификации креолизованных текстов Е.Е. Анисимовой эти два типа отношений будут коррелировать с текстами с частичной креолизацией (отношения автосемантии) и текстами с полной креолизацией (отношения синсемантии).

Ю.Е. Плотницкий в своем исследовании лингвостилистических и лингвокультурных характеристик англоязычного песенного дискурса называет текст песни «сложным единством музыкального и вербального компонентов» [8, с. 3]. Автор подчеркивает его двоякую природу и возникающую вследствие этого специфику дискурса. При этом он считает, что единственно верным методом изучения песенного дискурса является учет музыкального компонента, но не его полноценный анализ: «.проводя лингвистическое исследование, необходимо помнить об их (текстов песен) двоякой природе, но одновременно абстрагироваться от мелодического компонента, поскольку последний не поддаётся однозначной интерпретации» [8, с. 3]. Таким образом, Е.Ю. Плотницкий подчеркивает тот факт, что неоднозначность интерпретации семантики музыки не дает возможности провести полноценный анализ музыкального компонента и его воздействия на вербальный компонент, вследствие чего музыкальный компонент выноситс...