Образование Российской республики (февраль 1917 г.-январь 1918 г.)

Провозглашение Российской республики в 1917 г. Предпарламент как возможность установления демократической республики. Образование Временного рабочего и крестьянского правительства. Учредительное Собрание: конец парламентского республиканизма в России.
Краткое сожержание материала:

Размещено на

Размещено на

ОБРАЗОВАНИЕ РОССИЙСКОЙ РЕСПУБЛИКИ

(февраль 1917г. -январь 1918 г.)

Содержание

1. Причины и следствие провозглашения Российской республики 1 сентября 1917 года

Предпарламент как возможность установления демократической республики

Октябрьские события и образование Временного рабочего и крестьянского правительства республики

4. Учредительное Собрание: конец парламентского республиканизма в России

Список использованных источников и литературы

демократический республика предпарламент

1. Причины и следствие провозглашения Российской республики 1 сентября 1917 г.

После июльских событий 1917 года, консервативные и мелкобуржуазные силы подготовили Государственное совещание. Оно было созвано Временным правительством «ввиду исключительных переживаемых событий и в целях единения государственной власти со всеми организованными силами страны" и проходило в Москве с 12 по 15 августа. На нём присутствовало около 2500 человек, представлявших большинство политических партий, течений и слоев общества. Участниками Государственного Совещания были депутаты Государственной Думы всех созывов, кооператоры, делегаты от торгово-промышленных кругов и банков, профсоюзов, Городских дум, земств, армии, флота, Советов крестьянских депутатов и Советов рабочих и солдатских депутатов, научных организаций, интеллигенции, национальных организаций, 33 комиссара и 15 членов Временного правительства, духовенства, Союза земельных собственников и др.

Временное правительство надеялось с помощью Совещания укрепить своё положение, получив поддержку буржуазии. Правый лагерь предполагал, что итогом работы Совещания явится твёрдая государственная власть, способная навести порядок в армии и стране. Лидеры меньшевиков и эсеров рассчитывали, что некоторые уступки правым силам позволят сохранить коалиционное правительство и их влияние в нём.

Выступавшие призывали укрепить государственную власть в центре и на местах, пресечь противоправную деятельность экстремистских организаций, укрепить армию, сплотить все слои населения во имя победоносного завершения войны. Подавляющее большинство присутствующих высказывалось за то, чтобы объявить Россию республикой.

Г.А. Алексинский, выступая как представитель группы депутатов П-ой Государственной Думы, выводил необходимость победы «над германской реакцией» из политических интересов России. Идет борьба «передовых демократий» (российской, английской, французской, сербской, итальянской и бельгийской) против «союза четырех монархов». Если бы этот союз победил, «то население всех стран мира сказало бы, что с точки зрения элементарной безопасности страны монархический режим стоит выше демократического, республиканского. Во имя защиты республиканских и демократических идеалов мы не можем допустить победы четырех хищных монархий над семью передовыми демократиями мира».

Меньшевик Н.С. Чхеидзе говорил о задаче «безотлагательного созыва Учредительного собрания, которое закрепит в России демократическую республику, фактически уже провозглашенную народом.

В речи правой эсерки Е.К. Брешко-Брешковской упоминалось о «нашей республике». Видный теоретик анархизма П.А. Кропоткин так мотивировал требование провозгласить республику: «Мне кажется нам, в этом Соборе русской земли, следовало бы уже объявить наше твердое желание, чтобы Россия гласно и открыто признала себя республикой... Мы не предвосхитим ничего из прав Учредительного собрания, - я вполне признаю, что ему должно принадлежать суверенное решение в таком вопросе, - если мы, Собор русской земли, громко выразим наше желание, чтобы Россия была провозглашена республикой, мы этим только облегчим работу Учредительного собрания, и нам будут благодарны все остальные народы Европы и Америки».

Крупный предприниматель П.П. Рябушинский заявил, что «торгово-промышленный мир» в будущем будет... искренне приветствовать республиканский строй в России».

Представитель кооперативных организаций А.М. Беркенгейм говорил, что сейчас же после февральских дней «мы заявили, что нам нужно всем одно: демократическая республика и свободное волеизъявление народа в Учредительном собрании».

Председатель ЦК Всероссийского союза увечных воинов А.И. Вишневский сказал: «Мы верим, что Временное правительство, неуклонно отметая всякие покушения на добытые революцией народные права, приведет страну к справедливому и почетному миру, Учредительному собранию и демократической республике».

Председатель армейского комитета, позже армейский комиссар ХП армии, меньшевик Г.Д. Кучин говорил о «свободных солдатах Российской республики».

Генерал А.М. Каледин выступил за «укрепление демократического республиканского строя». Среди возгласов, раздававшихся после заключительной речи А.Ф. Керенского на Государственном совещании, были и такие: «Да здравствует Российская республика!».

«Поразительное единодушие проявилось в том, - констатирует Керенский, - с каким воодушевлением встречало совещание требование установления республики, которое звучало в выступлениях всех ораторов - от рабочих до капиталистов, от генералов до простых солдат».

Действительно, о необходимости государственного устройства России в форме республики, участники Государственного совещания высказались единодушно. Но по вопросу содержания этой республиканской формы, укрепления республиканской власти позиции чётко разделились.

Позиция Корнилова - Каледина требовала создания твердой власти путём отсечения демократических организаций от Временного правительства. Меры, предлагаемые ими «для спасения родины», сводились к следующему: «армия вне политики, запрещение всех митингов, собраний и т.п.; все Советы и комитеты должны быть упразднены как в армии, так и в тылу; «Декларация прав солдата» пересматривается и дополняется «Декларацией обязанностей солдата»; дисциплина поднимается самыми решительными мерами; все меры, принимаемые на фронте, распространяются и на тыл; дисциплинарные права начальствующих лиц восстанавливаются. «Страну, - заявил Каледин, - может спасти от окончательной гибели только действительно твердая власть, находящаяся в опытных и умелых руках лиц, не связанных узкопартийными групповыми интересами, свободных от необходимости после каждого шага оглядываться на всевозможные комитеты и Советы...».

Позиция, изложенная лидером меньшевиков, председателем ЦИК Советов рабочих и солдатских депутатов Н.С. Чхеидзе, заключалась в стремлении укрепить власть посредством усиления роли демократических организаций, действующих в согласии с Временным правительством. «Он говорил от имени не только ЦИК Советов, но и других демократических организаций - фронтовых и армейских организаций, кооперативов, профсоюзов и т.д., словом от тех, кто был объединён понятием революционная демократия». Чхеидзе огласил Декларацию революционной демократии, получившей название «Платформа 14 августа». В ней, в частности, говорилось: «В лице своих Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов революционная демократия не стремилась к власти, не искала монополий для себя. Она была готова поддерживать всякую власть, способную охранять интересы страны и революции». Социалисты, подчёркивалось в Декларации, защищают интересы не отдельных классов и групп, а общие интересы России и революции. Поэтому, «всякая попытка разрушить демократические организации, подорвать их значение, вскрыть пропасть между ними и властью и сделать власть орудием в руках привилегированных и имущих, есть не только измена делу революции - это есть прямое предательство Родины...».

Государственное совещание, задуманное Керенским как средство сплочения и единения вокруг правительства, обнаружило углубляющийся социальный раскол. Оно показало крепнущую позицию правого лагеря и половинчатость позиции Керенского, явно не желавшего ожесточать правых и поэтому не разделявшего «платформу 14 августа». А.Ф. Керенский в те дни говорил: «Мне трудно потому, что я борюсь с большевиками левыми и большевиками правыми, а от меня требуют, чтобы я опирался на тех или других. Или у меня армия без штаба, или штаб без армии. Я хочу идти посредине, а мне не помогают...». Балансируя между левыми и правыми, Керенский окончательно теряет престиж.

Л.Г. Корнилов, назначенный Верховным главнокомандующим 19 июля (тогда же на пост управляющего военным министерством назначен Б.В. Савинков), пользовался большим авторитетом. 3 августа Корнилов представил Керенскому доклад, в котором ввиду нарастающего хозяйственного паралича, ставящего под угрозу снабжение армии, предлагались милитаризация фабрик, заводов, железных дорог и введение смертной казни в тылу. Керенский признал, что в докладе Корнилова был изложен «целый ряд мер, в огромном большинстве вполне приемлемых», но «оглашение» которых в такой редакции могло спровоцировать революционное выступление.

Сходясь с Корниловым в необходимости усиления власти правительства, Керенский не хотел ограничивать демократические свободы. «Я помню», -записала З.Н. Гиппиус о Керенском в своём дневнике 14 августа 1917 года, -«как он в первые дни свободы «клялся» перед Советами быть всегда с «демократией», как он одним взмахом пера «навсегда» уничтожил смертную казнь... Его стали носить на руках. И теперь у него, вероятно, двойной ужас... ведь если соединиться с Корниловым и Савинковым... опять «смертная казнь», - «измена моей весне». Я клялся быть с демократией, «умереть без неё» - и должен действовать без неё, даже как бы против неё».