Детство в блокадном Ленинграде по рассказам Денисовой В.В.
Доклад по теме:Детство в блокадном Ленинградепо рассказам Денисовой В.В.Война началась, когда мне шел восьмой год. Много это или мало? Во время войны мы стали много взрослее, серьезнее. Мне кажется, что я помню то время лучше, яснее, чем всю последующую жизнь. В то лето, как всегда, меня отвезли в деревню к бабушке, на парное молоко. Деревня небольшая ( 29 домов ) в 15 км. От города Кингисепп и в 25 км. от границы с Эстонией, на берегу реки Луги. Красивейшее место! Что такое война – мы там почувствовали сразу. Много колхозников уехало в Кингисепп рыть окопы. Уехали и моя мама, и дядя. Стали часто налетать самолеты – видели, как рвались бомбы. Однажды мы увидели настоящий воздушный бой. Над нашей деревней, вдоль реки, низко пролетел подбитый самолет. Вскоре появилась машина с военными. Они интересовались, в какую сторону он летел. И сколько гордости было у меня, когда, как старшую из ребят, меня попросили указать дорогу. Вернулась с окопов мама, потом дядя. Приближались немцы. Однажды к нам пришли военные, угощали детей галетами. Они рассказали, что немцы совсем близко, а из Кингисеппа будет идти последний поезд, и если кто хочет пробираться в Ленинград, то может доехать до станции Веймары, что в 12 километрах. Там будет поезд. Мама решила ехать. Набралось 7 человек. И дед, потомственный егерь, знающий все лесные тропинки, повел нас к станции лесом. (Через несколько лет мы узнали, что нашу деревню, всего через два часа после нашего ухода заняли немцы). Станция Веймары представляла собой жуткое зрелище. На путях – две огромные воронки от бомб. Изрешеченное осколками и не сохранившее ни одного стекла здание вокзала. А на заборе висела красная фуражка начальника вокзала. Восстановлен был только один путь. Никого из людей не видно. Стали ждать поезд. Неожиданно со стороны Кингисеппа пришел военный эшелон. Он долго стоял. Было жутко от вида пушек. И в то же время очень интересно. Столько военной техники мы видели впервые. А вскоре пришел и наш поезд, где не было людей. Только мы, семь человек, сели в поезд в Веймаре. На станциях поезд долго не стоял. Вдоль железнодорожных путей шли люди, пробирались в Ленинград. Машинист очень часто притормаживал возле таких групп. Люди садились. К концу пути поезд был битком набит. Доехали почти благополучно: из-за обстрела в Гатчине простояли довольно долго, до вечера. Это было в начале августа 1941 года. В августе мы получили наши первые продовольственные карточки. Запасов продуктов в доме не было. Недостаток еды мы почувствовали очень скоро. Отец жил на заводе. Его мы видели редко. Домой он приходил, чтобы помыться и сменить белье. Немцы приближались к городу, частота бомбежек возрастала. В домах очищались подвалы и устраивались бомбоубежища, такое бомбоубежище было и в нашем доме. При первых же звуках тревоги мы с мамой забирали сумку с самым необходимым и спускались туда. Некоторые жильцы дома там и ночевали. Но скоро привыкли к тревогам и оставались дома. Только отходили подальше от окон. Все неработающие жильцы дома были включены в группу самозащиты. Маму назначили ее начальником. Группа готовила дом к защите от пожаров. Были покрашены специальным составом, предохраняющим от загорания чердачные перекрытия, очищены чердаки от лишнего, расставлены ящики с песком и бочки с водой на случай, если попадут зажигательные бомбы, организованы посты на чердаках и лестницах. Чуть позже мама разрешала мне относить сводки в штаб МПВО района, который находился на Владимирском проспекте, когда в нашем районе было более-менее спокойно. Очень хорошо помню самый страшный налет, 8 сентября. Впервые рвались в городе бомбы. В этот день немцы разбомбили Бадаевские склады – самые большие склады продовольствия города. Долго полыхал огонь и в воздухе висел черный дым. Говорили, что сахар там плавился и пропитал землю. В самое страшное время голода люди ходили на место Бадаевских складов, собирали землю. Она была сладкой. Эту землю варили. Получалась сладкая жженая патока. Собирала эту землю и мама. В начале сентября кольцо города было замкнуто. Сначала распределение норм по карточкам было вполне достаточно, но нормы стали быстро снижаться, так, со 2-го сентября по 20 ноября 1941 года нормы хлеба были снижены в 5 раз. Иждивенцы стали получать по 125 грамм хлеба. Да и какой это был хлеб… В одном из воспоминаний о хлебопекарне того времени я прочитала о составе этого хлеба: Целлюлоза – 25%Шроты( выжимки из молотой сои) – 20%Мука ячневая – 5%Солод – 10%Жмых – (при наличии заменял целлюлозу) Отруби – ( при наличии заменяли шроты)И только 40% - ржаная мука.Начался голод. Хотелось есть постоянно. На улицах люди падали от истощения, умирали. Иногда по нескольку дней лежали окаменевшие трупы, пока их не подбирали девушки из МПВО. Видела, как машины, наваленные трупами с верхом, ехали по Загородному проспекту. Хоронили в братских могилах на Волковом, Обуховском и Пискаревском кладбищах. Сколько их было точно и кто они поименно – это и сейчас не известно. Очень много, сотни тысяч! Дров было мало. Большую печку теперь не топили. Однажды папа принес железную печку, «буржуйку», трубы вставили в дымоход большой печки. «Буржуйка» заменила нам плиту, и примус с керосинкой, и печь – давала какое-то тепло в комнате. Однажды погас свет, как оказалось, погас надолго. Электроэнергия давалась только на предприятия, работающие для фронта. В доме появилась маленькая баночка с фитильком – коптилка, с которой мы прожили все блокадные дни и вечера. Поздней осенью в Ленинграде темнеет рано. Ленинградцы стали ходить с брошками на пальто. Брошки, покрытые фосфором, светились в темноте, и прохожие видели друг друга. Остановились трамваи, троллейбусы. Отец стал приходить домой реже. Ему стало трудно преодолевать путь от Обводного канала до дома, на ул. Рубинштейна. Иногда мы с мамой ходили его навещать (Ленжиркомбинат). Завод этот тоже в то время работал для фронта. Но, по старой привычке, туда стаями слетались голуби и воробьи. Рабочие их отлавливали. Многим эти птички помогли выжить. Раз в неделю отцу выдавали еще кусок жмыха ( подсолнечного или льняного), иногда он приносил его домой. Этот кусочек, величиной с ладонь, мама растягивала на несколько дней. Никогда не забуду, как, в поисках пищи, перебирая кухонный стол, я нашла две засохшие кильки. Я их съела мигом. И, уже после войны, еще долго вспоминала те кильки, подсушивала селедку. Как-то, в начале марта 1942 года, ночью, упала бомба недалеко от дома....
Другие файлы:
Город
Эти двое ни при каких обстоятельствах не стали бы друзьями. Они встречаются, когда обоих ожидает расстрел. В тюрьме. В блокадном Ленинграде. В 1942 го...
Сергей Иванович и Таня
Рассказ замечательной советской писательницы Веры Федоровны Пановой о блокадном Ленинграде....
Медики и блокада: взгляд сквозь годы
Вторая книга из серии "Блокада рассекреченная" рассказывает о деятельности медицинских учреждений в блокадном Ленинграде, о подвиге врачей и медицинск...
Юнбат Иванов
Мальчик Витя живет в блокадном Ленинграде. Он отлично знает, что такое голод, холод, бомбежки. Отец, приехавший навестить семью, решает взять тяжело...
Языковая личность Саши Денисовой - автора колонки "На полях культуры" в журнале "Русский репортер"
Принципы теории языковой личности: сущность, терминология и междисциплинарные связи. Вербально-семантический, лингво-когнитивный и высший прагматическ...
