Введение в России Григорианского календаря

Как уже говорилось, петровская реформа не коснулась самой основы существовавшего на Руси летосчисления - юлианского календаря. И в контексте дальнейшего развития культурных, торговых и политических связей с ближним и дальним зарубежьем страна столкнулась с проблемой "хронологического двумыслия" и вынуждена была признать господствующее значение в мире григорианского календаря. Уже в XIX столетии новый стиль наряду со старым начал применяться в международных отношениях и в деловой и научной переписке.

Им стали пользоваться иностранное и внешнеэкономическое ведомства, различные структуры торгового и военно-морского флота. На григорианский календарь перешли астрономические и метеорологические службы. Внутри же самой страны жизнь по-прежнему протекала по старому стилю. Подобная двойственность была связана с большими неудобствами. И потому неустранимо назревала необходимость во введении единого, общепринятого способа счисления времени во всех сферах жизнедеятельности российского общества.

В 1830 году, то есть уже с большим опозданием, Петербургская академия наук выступила с предложением о введении в России нового стиля. Бывший в то время министром народного просвещения князь К. А. Ливен отрицательно отнесся к этой инициативе. В своём докладе Николаю I он представил реформу календаря как дело "несвоевременное, недолжное, могущее произвести нежелательные волнения и смущения умов". По его словам, "вследствие невежества народных масс выгоды от перемены календаря весьма маловажны, почти ничтожны, а неудобства и затруднения неизбежны и велики". После столь "благожелательного" представления царь, естественно, начертал на докладе не менее мудрое резюме: "Замечания князя Ливена совершенно справедливы". Вопрос на долгое время был похоронен.