Русский символизм в творчестве А. Блока: образ Музы в начале творческого пути А. Блока (Цикл "Стихи о Прекрасной Даме") и его эволюция во времени. Художественные искания "младосимволистов" и образ матери, возлюбленной и Родины в творчестве поэта.
Краткое сожержание материала:

Размещено на

Образ Музы в творчестве А. Блока

Содержание

Введение

1. Образ Музы в начале творческого пути А. Блока (Цикл «Стихи о Прекрасной Даме»)

2. Эволюция образа Музы

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Символизм (от греч. symbolon - знак, опознавательная примета) - это эстетическое течение, сформировавшееся во Франции в 1880-1890 годах и получившее широкое распространение в литературе, живописи, музыке, архитектуре и театре многих европейских стран на рубеже XIX - XX веков. Огромное значение символизм имел в русском искусстве этого же периода, приобретшего в искусствоведении определение «Серебряный век».

Русский символизм имел в основе те же предпосылки, что и символизм западный: кризис позитивного мировоззрения и морали, обостренное религиозное чувствование. Символизм в России вбирал два потока - «старших символистов» (И. Анненский, В. Брюсов, К. Бальмонт, З. Гиппиус, Д. Мережковский) и «младосимволистов» (А. Белый (Б. Бугаев), А. Блок, Вяч. Иванов).

А. Блок, крупнейший русский поэт, ставший по определению А. Ахматовой, «трагическим тенором эпохи» вышел из среды «младосимволистов». Свое творчество А. Блок рассматривал как «трилогию вочеловечивания» - движение от музыки запредельного (в «Стихах о Прекрасной Даме»), через преисподнюю материального мира и круговерть стихий (в «Пузырях земли», «Городе», «Снежной маске», «Страшном мире») к «элементарной простоте» человеческих переживаний («Соловьиный сад», «Родина», «Возмездие»). В 1912 году Блок, подводя черту под своим символизмом, записал: «Никаких символизмов больше». Вечные символы, запечатленные в лирике Блока (Прекрасная Дама, Незнакомка, соловьиный сад, Снежная маска, союз Розы и Креста и др.), получили особое, пронзительное звучание благодаря жертвенной человечности поэта.

В своей поэзии А. Блок создал всеобъемлющую систему символов. Цвета, предметы, звучания, действия - все символично в поэзии Блока. Так «желтые окна», «желтые фонари», «желтая заря» символизируют пошлость повседневности, синие, лиловые тона («синий плащ», «синий, синий, синий взор») - крушение идеала, измену, Незнакомка - неведомую, незнакомую людям сущность, явившуюся в облике женщины, аптека - последний приют самоубийц. Истоки символики Блока уходят корнями в мистицизм Средневековья. Но, в отличие от средневековых символов, символы поэзии Блока многозначны, парадоксальны. Незнакомка может быть истолкована и как явление Музы поэту, и как падение Прекрасной Дамы, превращение ее в «Беатриче у кабацкой стойки», и как галлюцинация, греза, «кабацкий угар» - все эти значения перекликаются друг с другом, «мерцают, как глаза красавицы за вуалью».

Художественные искания «младосимволистов» были отмечены просветленной мистичностью, стремлением идти к «отверженным селеньям», следовать жертвенным путем пророка, не отворачиваясь от грубой земной действительности.

В данной работе будет сделана попытка найти смысл Музы Блока: нащупать сердце его поэтического организма и пережить это сердце в биениях его личной жизни; эта личная жизнь Музы Блока выражается в образе.

Блок, как крупный поэт, был поэтом - философом, конкретным философом. Это значит, что Муза, как организующее начало его «фантазийных» стихий - это София, Премудрость, - та Дама Прекрасная, к которой божественный Дант обращал свой сонет.

Работа состоит из двух глав, первая из которых посвящена анализу образа Музы в цикле «Стихов о Прекрасной Даме», а вторая прослеживает эволюцию образа Музы в последующий период творчества А. Блока, будут рассмотрены стихотворения «К Музе», «Незнакомка» и другие.

1. Образ Музы в начале творческого пути А. Блока (Цикл «Стихи о Прекрасной Даме»)

В «Стихах о Прекрасной Даме» (1901-1902), преддверием которых является юношески незрелый цикл «Ante lucem», найдут гораздо более глубокий и творчески самостоятельный выход переживания, настроения, чувства, уже не укладывающиеся в рамки ученически подражательных вариаций и копий, что определит новый - гораздо более зрелый - этап творческого развития Блока.

Впоследствии поэт скажет об этой поре своей жизни: «Начинается чтение книг; история философии. Мистика начинается… Начинается покорность богу и Платон…» (1918) - и духу этой «покорности» отвечают многие его стихи о Прекрасной Даме.

Это время (1901-1902) примечательно для Блока тем, что его огромное, всеохватывающее, страстно-напряженное чувство к Л.Д. Менделеевой сочеталось с мистической настроенностью, с увлечением идеалистической философией, учением Платона, воспринятым в духе высказываний Владимира Соловьева - поэта и философа-идеалиста, «апокалиптика», чающего «конца времен».

Источником вдохновения для Блока послужил образ Святой Софии, воспетый Соловьевым. Святая София Соловьева - одновременно ветхозаветная премудрость и платоновская идея мудрости, Вечная Женственность и Мировая Душа, «Дева Радужных Ворот» и Непорочная Жена - тонкое незримое духовное начало, пронизывающее мир. Культ Софии с большой трепетностью воспринял А. Блок. Он называл Софию Прекрасной Дамой. «Младосимволистам» была созвучна соловьевская безотчетность, обращенность к незримому, «несказанному» как истинному источнику бытия.

Вл. Соловьев являлся певцом «вечной женственности» как божественного начала, разлитого во всем мире и находящего воплощение в облике возлюбленной. И прежде чем перейти непосредственно к образу Музы в цикле «Стихов о Прекрасной Даме» (имевшей вполне реальный прообраз в лице Л.Д. Менделеевой), нам следует уяснить, в каких условиях и в какой атмосфере они создавались, что придало любовному, доподлинному в своей основе чувству Блока необычайные и даже фантастические черты.

Юный поэт жил внутренне замкнутой, одинокой жизнью, предоставленный своим мечтам, принимавшим, под воздействием любовного чувства и особого рода литературных и прочих влияний, все более восторженно-экзальтированный характер. Не только философские представления Блока формировались в духе «покорности» богу и философии Платона, но и реальное, живое, страстно напряженное любовное чувство переосмыслялось поэтом в духе учения Платона о «мировой душе», о «сродстве душ», обреченных на вечные поиски друг друга, о «вечной женственности» как нетленном и божественном начале. Для Блока это было не только необычайно близким и родственным ему переживанием, но и непреложной истиной: ведь и он в то время усматривал в своей возлюбленной новое воплощение божественного, «вечно женственного» начала. В стихах о Прекрасной Даме поэт воспевает ее, свою Музу, и наделяет всеми атрибутами божественности - такими, как бессмертие, безграничность, всемогущество, непостижимая для смертного человека премудрость; все это поэт усматривает в своей Прекрасной Даме, которая ныне «в теле нетленном на землю идет».

Поэт мыслил и всю свою жизнь как молитвенное служение Музе. Неизвестно, о чем бы писал он, не будь его огромной любви и его Музы - Любови Менделевой.

Отныне он видит себя в образе рыцаря, давшего обет вечного служения своей возлюбленной, своей Прекрасной Даме и поклоняющегося только ей:

Вхожу я в темные храмы,

Совершаю бедный обряд.

Там жду я Прекрасной Дамы

В мерцаньи красных лампад.

В тени у высокой колонны

Дрожу от скрипа дверей.

А в лицо мне глядит, озаренный,

Только образ, лишь сон о Ней…

Муза, единая и неизменная в своем совершенстве, в своей дивной прелести, вместе с тем постоянно меняет черты и является перед своим рыцарем и слугой то «Девой, Зарей, Купиной», то «Женой, облеченной в солнце», и это к ней взывает поэт - в чаяньи времен, предреченных в старинных и священных книгах:

Тебе, Чей Сумрак был так ярок,

Чей голос тихостью зовет, -

Приподними небесных арок

Все опускающийся свод…

А когда «Она» услышит моленья поэта - времени больше не будет и весь мир преобразится в том сиянии, которого не сможет выдержать ни одно живое существо.

В то время еще весь мир, окружавший поэта, казался ему только одной из тех сфер, которые полностью подвластны его Музе, и в этой фантасмагории он усматривал основы своей философии и космогонии:

Я и мир - снега, ручьи,

Солнце, песни, звезды, птицы,

Смутных мыслей вереницы -

Все подвластны, все - Твои!

Ему кажется: сотворение чудес в ее воле и власти - стоит ей лишь пожелать их. В порыве молитвенного экстаза поэт словно забывает обо всем земном, устремляется к небесному, и порою язык этих стихов заимствует свою восторженность и сам словарь из церковных песнопений, молитв:

Здесь - смиренномудрия

Я кладу обеты.

В ризах целомудрия,

О, святая, где ты?..

Подобные стихи словно составляют часть ритуала, исполнение которого поэт считает своим долгом, своей отрадой.

Сама любовь, в которой поэт видит начало, соединяющее его с божеством, ныне принимает иные - грандиозные и вселенские - масштабы, чуждые обычных земных измерений:

В моем забвеньи без печали

Я не могу забыть порой,

Как неутешно тосковали

Мои созвездья над Тобой!

Эта...