Анакреонтическая ода как средство создания поэтического автопортрета в творчестве Г.Р. Державина

Творческий путь Г.Р. Державина. Переосмысление роли поэта в обществе. Формирование державинского автопортрета. Важная новаторская черта культурной и социальной сферы в XVIII в. Отход от классического образа поэта. Создание анакреонтических стихов.
Краткое сожержание материала:

Размещено на

АНАКРЕОНТИЧЕСКАЯ ОДА КАК СРЕДСТВО СОЗДАНИЯ ПОЭТИЧЕСКОГО АВТОПОРТРЕТА В ТВОРЧЕСТВЕ Г. Р. ДЕРЖАВИНА

А. Г. Маслова

Державин входит в литературу в эпоху переосмысления роли поэта в обществе. Если в период развития и расцвета абсолютизма в России «высокий» полет поэтического восторга был направлен на идеальные сферы бытия, поддержку государства и монарха, утверждение особой государственной мифологии и воспитание гражданина-патриота, то период кризиса ведущей государственной идеи XVIII в. - идеи «просвещенного монарха» - ведет к формированию нового образа поэта. В. М. Живов, описывая этот закономерный исторический факт, подчеркивает: «Тот религиозно-мифологический потенциал, который прежде был отнесен к государству и монарху как устроителям космической гармонии, переносится теперь на культуру, и поэт получает те мироустроительные харизматические полномочия, которые ранее присваивались императору <...> Так из мифологии государства возникает мифология поэта» [1]. Как справедливо замечает О. М. Гончарова, «в этой ситуации и появляются первые русские литераторы, присвоившие себе право мыслить о русском, активно воздействовать на русского человека и его духовные ориентиры, созидать русскую культуру и русскую личность» [2].

Творческий путь Державина позволяет нам проследить, как происходит становление этой новой мифологии поэта. В начале своего поэтического поприща Державин выступает как выразитель общегосударственных интересов, стремится воздействовать на императрицу, открыто обличает в своих стихах пороки вельмож и государственных служащих. Одновременно, уже понимая силу поэтического слова, он пользуется своим острым оружием для достижения некоторых личных целей, например, пишет похвальные оды Екатерине («Изображение Фелицы»), чтобы выйти из опалы, в которую он попал после губернаторства в Тамбове и суда, борется стихами со своими недоброжелателями, соперниками и врагами на чиновническом поприще. Но самым примечательным оказывается то, что именно эти стихи, ориентированные, казалось бы, на достижение личных целей, начинают пользоваться наибольшим спросом у читательской аудитории. Это отметил, анализируя практические цели и моральные принципы поэзии Державина, Г. А. Гуковский [3].

Таким образом, уже в 1780-е гг. отмечается отход от классического образа поэта, как в мировоззрении Державина, так и в культурном сознании русского читателя в целом. Поэт оказывается не столько защитником интересов государства и монарха, сколько борцом за справедливость, честность. Он отстаивает в своих стихах право высказывать свои взгляды независимо от того, угодны они при дворе или нет; вводит впоэзию самого себя, не скрывая от читателя своих недостатков, но подчеркивая свою правдивость и искренность, и яркая незаурядная личность поэта, не способного мириться с подлостью и лживостью видных сановников, вызывает бурную поддержку современников.

Именно в это время, сначала независимо от воли Державина, неожиданно для него самого объявленного «якобинцем» (Екатерина II об оде «Властителям и судиям») и выразителем антисамодержавных интересов (Павел об «Изображении Фелицы»), а затем уже сознательно, посредством намеренного культивирования образа стихотворца, пишущего для Вечности, начинает складываться авторский державинский миф, который во всей полноте раскрывается уже в произведениях поэта конца 1790-х - начала XIX в. Наиболее показательны в этом отношении «Анакреонтические песни» (1804) и стихи, написанные в последующие годы.

Державин смело рассказал о своем разладе и разрыве с царским двором (отставке в 1803 г.). Характерно то, что, обращаясь к анакреонтике, Державин вовсе не стремится замкнуться только в сфере личных переживаний, противопоставленных обманчивому миру светского общества, как это характерно, например, для поэзии Карамзина [4]. Анакреон для Державина - не просто поэт, воспевавший любовь, вино, дружеские пирушки и застолья. Это Поэт, снискавший себе венец бессмертия, не угождая сильным мира сего, а отстаивая свое право на личную и творческую независимость, и поэтому важным мотивом анакреонтической лирики Державина становится мотив свободы («Венец бессмертия», «Свобода»).

Цари к себе его просили,

Поесть, попить и погостить,

Таланты злата подносили,

Хотели с ним друзьями быть, -

Но он покой, любовь, свободу

Чинам, богатству предпочел;

Средь игр, веселий, короводу

С красавицами век провел.

Беседовал, резвился с ними,

Шутил, пел песни и вздыхал,

И шутками себе такими

Венец бессмертия снискал [5].

(«Венец бессмертия», 1798)

державин творческий поэт общество

Во второй половине 90-х гг. Державин все чаще обращается к созданию анакреонтических стихов, а с начала XIX в. уже вовсе отказывается от жанра гражданских од, причем отказ этот открыто декларируется в поэзии и указывается главная причина - разочарование в возможности воздействовать своей поэзией на государей, понимание того, что отстаиваемые нравственные принципы - правда и честность - не приветствуются в придворных кругах:

Взял я лиру и запел,

Струны правду зазвучали:

Кто внимать мне захотел?

Лишь красавицы внимали...

(«Дар», 1797, С. 351)

К богам земным сближаться

Ничуть я не ищу,

И больше возвышаться

Никак я не хощу...

(«Желание», 1797, С. 356)

В стихотворении «К лире» (1797) прямо утверждается, что честные государственные деятели, достойные славы и похвал (Румянцев и Суворов), оказались в опале, и «греметь» торжественной лирой уже незачем: истинных героев, несущих славу отечеству, и добродетельных вельмож, заботящихся о благе народном, не осталось. Поэт вынужденно меняет свой облик, «перелаживая» «звучные строи» своей лиры на нежные струны, воспевающие любовь:

Так не надо звучных строев,

Переладим струны вновь;

Петь откажемся героев,

А начнем мы петь любовь (С. 363).

Как отмечает А. Я. Кучеров, «в стремлении «переладить струны» лиры, уйти от высоких тем сказалось фрондирующее отношение Державина к Павловскому режиму, сопровождавшееся увлечением горацианской и анакреонтической поэзией» [6].

В еще большей степени авторская позиция отказа от тех принципов жизни, которые занимали его в период правления Екатерины II, выражена в стихотворении «К самому себе» (1798):

Что мне, что мне суетиться,

Вьючить бремя должностей,

Если мир за то бранится,

Что иду прямой стезей? <...>

Но я тем коль бесполезен,

Что горяч и в правде черт, -

Музам, женщинам любезен

Может пылкий быть Эрот.

Стану ныне с ним водиться,

Сладко есть, и пить, и спать;

Лучше, лучше мне лениться,

Чем злодеев наживать.

Полно быть в делах горячим,

Буду лишь у правды гость. (С. 365)

Это стихотворение можно считать одним из ключевых в формировании державинского автопортрета, постепенно трансформирующегося в миф о Державине - миф о человеке, не умеющем изворачиваться, хитрить ради достижения богатств и должностей, о человеке непокорном, горячем, страстном, с неуживчивым характером, превыше всего ставящем такие нравственные качества, как правда и честность (слово «правда» дважды звучит в тексте стихотворения, этот же нравственный императив содержит указание на единственно возможный путь поэта - «иду прямой стезей»). Характеристика «горяч и в правде чёрт» станет ведущей в создании образа Державина во всех беллетризованных биографиях и художественных произведениях о поэте XVIII в. (В. Ходасевича, О. Михайлова, Ю. Домбровского, И. Елегечева, П. Паламарчука, Л. Яковлева).

В целом ряде лирических миниатюр анакреонтического цикла Державина звучат мотивы отказа от должностей, чинов и богатства и предпочтения всем этим призрачным ценностям покоя, любви, уединения с музами на лоне природы, свободного творчества, гармонии с собственной совестью, с миром и окружающими людьми, способными оценить вдохновенное слово поэта (кроме указанных назовем также стихотворения «Соловей во сне», «Богатство», «Пеночка», «Песнь баярда», «Гитара», «Тишина», «Кузнечик», «Деревенская жизнь»).

В докторской диссертации С. А. Саловой, посвященной изучению русской анакреонтики XVЙЙЙ - начала XIX в., подчеркивается, что Державин формулирует свой миф об Анакреоне, придавая этому мифу обобщающий смысл. Основные составляющие этого мифа: творческая свобода, независимость личности поэта-философа от власти, неподкупность и бескорыстие, высокие нравственные качества «внутреннего человека». Таким образом, складывается «архетип Поэта как вдохновенного гения и суверенной личности, сознательно дистанцировавшейся от земных властей. Напористо обосновывая право Поэта на бессмертие, Державин возводил его на вершину социальной иерархии, утверждал его высокий общественный статус и престижность литературного труда» [7].

Соглашаясь в целом с выводами С. А. Саловой, следует все-таки подчеркнуть, что автобиографический образ поэта, представленный в «Анакреонтических песнях», участвует не столько в трансформации мифа о Поэте-Анакреоне, сколько в создании мифа о Поэт...