Толстой Чем люди живы
Лев Николаевич Толстой Чем люди живыТолстой Лев НиколаевичЧем люди живыЛ.Н.ТолстойЧЕМ ЛЮДИ ЖИВЫМы знаем, что мы перешли из смерти и жизнь, потому что любим братьев: не любящий брата пребывает в смерти. (I посл. Иоан. III, 14)А кто имеет достаток в мире, но, видя брата своего в нужде, затворяет от него сердце свое: как пребывает в том любовь божия? (III, 17)Дети мои! станем любить не словом или языком, но делом и истиной. (III, 18)Любовь от бога, и всякий любящий рожден от бога и знает бога. (IV, 7)Кто не любит, тот не познал бога, потому что бог есть любовь. (IV, 8)Бога никто никогда не видел. Если мы любим друг друга, то бог в нас пребывает. (IV, 12)Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в боге, и бог в нем. (IV, 16)Кто говорит: я люблю бога, а брата своего ненавидит, тот лжец, ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить бога, которого не видит? (IV, 20).IЖил сапожник с женой и детьми у мужика на квартире. Ни дома своего, ни земли у него не было, и кормился он с семьею сапожной работой. Хлеб был дорогой, а работа дешевая, и что заработает, то и проест. Была у сапожника одна шуба с женой, да и та износилась в лохмотья; и второй год собирался сапожник купить овчин на новую шубу.К осени собрались у сапожника деньжонки: три рубля бумажка лежала у бабы в сундуке, а еще пять рублей двадцать копеек было за мужиками в селе.И собрался с утра сапожник в село за шубой. Надел нанковую бабью куртушку на вате на рубаху, сверху кафтан суконный, взял бумажку трехрублевую в карман, выломал палку и пошел после завтрака. Думал: "Получу пять рублей с мужиков, приложу своих три, куплю овчин на шубу".Пришел сапожник в село, зашел к одному мужику дома нет, обещала баба на неделе прислать мужа с деньгами, а денег не дала; зашел к другому, забожился мужик, что нет денег, только двадцать копеек отдал за починку сапог. Думал сапожник в долг взять овчины, в долг не поверил овчинник. Денежки, говорит, принеси, тогда выбирай любые, а то знаем мы, как долги выбирать.Так и не сделал сапожник никакого дела, только получил двадцать копеек за починку да взял у мужика старые валенки кожей обшить.Потужил сапожник, выпил на все двадцать копеек водки и пошел домой без шубы. С утра сапожнику морозно показалось, а выпивши тепло было и без шубы. Идет сапожник дорогой, одной рукой палочкой по мерзлым калмыжкам постукивает, а другой рукой сапогами валеными помахивает, сам с собой разговаривает. Я, говорит, и без шубы тёпел. Выпил шкалик; оно во всех жилках играет. И тулупа не надо. Иду, забывши горе. Вот какой я человек! Мне что? Я без шубы проживу. Мне ее век не надо. Одно баба заскучает. Да и обидно ты на него работай, а он тебя водит. Постой же ты теперь: не принесешь денежки, я с тебя шапку сниму, ейбогу, сниму. А то что же это? По двугривенному отдает! Ну что на двугривенный сделаешь? Выпить одно. Говорит: нужда. Тебе нужда, а мне не нужда? У тебя и дом, и скотина, и все, а я весь тут; у тебя свой хлеб, а я на покупном, откуда хочешь, а три рубля в неделю на один хлеб подай. Приду домой а хлеб дошел; опять полтора рубля выложь. Так ты мне мое отдай.Подходит так сапожник к часовне у повертка, глядит за самой за часовней чтото белеется. Стало уж смеркаться. Приглядывается сапожник, а не может рассмотреть, что такое. "Камня, думает, здесь такого не было. Скотина? На скотину не похоже. С головы похоже на человека, да бело чтото. Да и человеку зачем тут быть?"Подошел ближе совсем видно стало. Что за чудо: точно, человек, живой ли, мер 1000 твый, голышом сидит, прислонен к часовне и не шевелится. Страшно стало сапожнику; думает себе: "Убили какиенибудь человека, раздели, да и бросили тут. Подойди только, и не разделаешься потом".И пошел сапожник мимо. Зашел за часовню не видать стало человека. Прошел часовню, оглянулся, видит человек отслонился от часовни, шевелится, как будто приглядывается. Еще больше заробел сапожник, думает себе: "Подойти или мимо пройти? Подойти как бы худо не было: кто его знает, какой он? Не за добрые дела попал сюда. Подойдешь, а он вскочит да задушит, и не уйдешь от него. А не задушит, так поди вожжайся с ним. Что с ним, с голым, делать? Не с себя же снять, последнее отдать. Пронеси только бог!"И прибавил сапожник шагу. Стал уж проходить часовню, да зазрила его совесть.И остановился сапожник на дороге. Ты что же это, говорит на себя, Семен, делаешь? Человек в беде помирает, а ты заробел, мимо идешь. Али дюже разбогател? боишься, ограбят богатство твое? Ай, Сема, неладно!Повернулся Семен и пошел к человеку.IIПодходит Семен к человеку, разглядывает его и видит: человек молодой, в силе, не видать на теле побоев, только видно измерз человек и напуган; сидит, прислонясь, и не глядит на Семена, будто ослаб, глаз поднять не может. Подошел Семен вплоть, и вдруг как будто очнулся человек, повернул голову, открыл глаза и взглянул на Семена. И с этого взгляда полюбился человек Семену. Бросил он наземь валенки, распоясался, положил подпояску на валенки, скинул кафтан. Будет, говорит, толковатьто! Одевай, что ли! Нука!Взял Семен человека под локоть, стал поднимать. Поднялся человек. И видит Семен тело тонкое, чистое, руки, ноги не ломаные и лицо умильное. Накинул ему Семен кафтан на плечи, не попадет в рукава. Заправил ему Семен руки, натянул, запахнул кафтан и подтянул подпояскою.Снял было Семен картуз рваный, хотел на голого надеть, да холодно голове стало, думает: "У меня лысина во всю голову, а у него виски курчавые, длинные". Надел опять. "Лучше сапоги ему обую".Посадил его и сапоги валеные обул ему.Одел его сапожник и говорит: Такто, брат. Нука, разминайся да согревайся. А эти дела все без нас разберут. Идти можешь?Стоит человек, умильно глядит на Семена, а выговорить ничего не может. Что же не говоришь? Не зимовать же тут. Надо к жилью. Нука, на вот дубинку мою, обопрись, коли ослаб. Раскачивайсяка!И пошел человек. И пошел легко, не отстает.Идут они дорогой, и говорит Семен: Чей, значит, будешь? Я не здешний. Здешнихто я знаю. Попалто, значит, как сюда, под часовню? Нельзя мне сказать. Должно, люди обидели? Никто меня не обидел. Меня бог наказал. Известно, все бог, да все же куданибудь прибиваться надо. Куда надо
Другие файлы:
Лев Николаевич Толстой
"Чтоб жить честно". Начало творческого пути. Идейные искания Толстого в конце 50-х - 60-х годах. "Все переворотилось...". Толстой в 70-е годы. "Адвока...
Живы будем - не помрем
Обычный человек может добиться всего и в любых обстоятельствах, если сильно захочет – вот суть книги М.Веллера «Живы будем – не помрем». Авантюрные сю...
У Бога все живы. Православный обряд погребения
Предлагаемый вниманию читателей сборник "У Бога все живы" рассказывает о православном обряде погребения, о том, как должно совершаться поминовение усо...
