Проблема зла в философии Плотина

Проблема соотношения материи и зла в философии Плотина. Поиски зла и его отождествление с первой материей. Причины противоречивого и непоследовательного характера учения о зле. Метод разделения производящей причины и сущности зла в философии Плотина.
Краткое сожержание материала:

Размещено на

Проблема зла в философии Плотина

Н.П. Волкова

Будучи платоником, Плотин возводит свое учение о зле к Платону, но, как известно, платоновские тексты, затрагивающие проблему зла, трактуют эту проблему неоднозначно: одни представляют злом тело и все, что с ним связано (Государство 610d - 611 c3, Федон 65а), другие указывают на злую душу (Законы 896с), третьи - или на необходимость (Тимей 47е - 48а), или на некое древнее состояние, предшествовавшее теперешнему космосу (Политик 269d - 273а). Поэтому внутри платонической традиции не было выработано единого представления о природе и источнике зла. По мнению немецкого исследователя Кристиана Шэфера, написавшего статью «Материя в нормативной онтологии Плотина» [7, p. 268] о проблеме соотношения материи и зла, платоники толковали природу зла двояко: либо как злую душу, либо как телесную природу, которая в итоге сводилась к материи. Первая точка зрения представлена, например, Плутархом Херонейским в трактате «О возникновении души в Тимее» и Плотином в ранних трактатах (Эннеады IV.8, V.1), возводящих зло к падению или греху души. Вторая высказана тем же Плотином в позднем трактате, носящем название «О том, что такое зло и откуда оно» (Эннеады I.8 (51)), где философ ставит вопрос о зле как таковом и отождествляет с ним материю, бескачественный субстрат физического космоса. В этом трактате он критикует понимание природы зла как злой души, указывая на то, что если мы ищем такую природу, которая была бы общей для всех отдельных зол, а сама была бы только злом и ничем больше, злом как таковым, то душа не могла бы быть признана этой природой, потому что в таком случае она «не имела бы в себе ничего благого: стало быть, она не имела бы и жизни, будучи при этом душой» (Эннеады 1.8.11, 12-13) Здесь и далее авторский перевод Плотина выполнен по изданию Анри-Швицера [5]..

Таким образом, отождествление зла самого по себе со злой душой не отвечает задаче, которую ставит перед собой Плотин: найти чистое и беспримесное зло. Поэтому поиски зла как такового приводят его к отождествлению зла с первой материей, но такой ответ сразу наталкивается на противоречие: как нечто совершенно лишенное всякой качественной определенности может быть злом? В конце 10 главы трактата Плотин снимает это противоречие, замечая, что зло само по себе вообще не следует считать качеством. Если всякая определенность, всякая окачествленность, имеющая своим истоком умопостигаемую форму, является благом, позволяющим принявшему качество участвовать в бытии, то именно в силу своей бескачественности материя называется злом: «она называется злой не из-за того, что имеет качество, а скорее из-за того, что не имеет качества, чтобы не оказалось возможным, что она зла из-за того, что она форма, а не природа, противоположная форме» (Эннеады I. 8.10, 12-16).

Однако если называть материю злом и даже неким эйдосом зла, служащим источником всех отдельных зол, то это влечет за собой и более серьезные затруднения. Обсуждая следствия из такого отождествления, зарубежные и отечественные исследователи философии Плотина приходят к выводу о противоречивом и непоследовательном характере его учения о зле. Среди последних работ, посвященных этой проблеме, можно назвать работы К. Шэфера [7], Г. Ван Риля [3], Дж. Риста [6], Д. О'Брайена [4] и Т.Ю. Бородай [1]. Внутри системы Плотина отождествление материи и зла сталкивается со следующими трудностями в интерпретации. Во-первых, как справедливо замечает К. Шэфер [7, р. 266], приходится признать, что проблема зла по-разному толковалась Плотином в разных трактатах. В ранних - «О нисхождении души в тела» (ІУ.8 (6)) и «Об апориях [исследования] души» (ІУ.3 (27)) - причиной зла, как уже было сказано, оказывался грех души. А в последний период - «О том, что такое зло и откуда оно» (1.8 (51)) - самим злом и причиной зла признавалась материя. Однако, обращаясь к раннему трактату «О двух материях» (ІІ.4 (12)), мы видим, что материя отождествлялась со злом не только в поздних трактатах. В самом деле, в последних строчках этого трактата Плотин говорит, что если умопостигаемая форма - это благо, и материя, лишенная формы, нуждается в нем, то она и есть зло, потому что если сама материя не имеет в себе ничего благого, то «как же она не всецело зло?» (Эннеады ІІ.4.16, 24). Значит, приходится сделать вывод, что позиция Плотина по проблеме зла не эволюционировала с годами, как можно было бы как можно было бы предположить, а с самого начала носила противоречивый и непоследовательный характер. При этом сам Плотин никак не пытался свести оба представления воедино, как бы не замечая возникающих противоречий.

Чтобы разрешить затруднения, связанные с непоследовательностью учения, мы предлагаем различать в философии Плотина два типа причинности: основную и вспомогательную. Согласно платонической теории причинности в физическом мире любая идея или сущность, для того чтобы другие вещи стали ей причастны, нуждается в необходимых условиях для реализации. Например, чтобы человек вырос, недостаточно одной идеи роста, еще необходимо питание. На необходимые сопутствующие обстоятельства обращает внимание Платон в «Федоне» (99 Ь), когда в споре с физиологами Сократ различает два типа причин - основную (или «истинную») и вспомогательную. По мнению Сократа, ошибка физиологов состоит в том, что они приписывают существующий в мире порядок материальным стихиям - огню, воде, эфиру и т. п., что так же неверно, как говорить, будто Сократ сидит в тюрьме, потому что таково строение его мышц и костей, а не потому, что таково его свободное решение. Конечно, без сухожилий, мышц и костей Сократ не смог бы делать то, что считал нужным, но полагать, что определенное строение тела - причина всех человеческих действий, нелепо. Считать так - «значит не делать различия между истинной причиной и тем, без чего причина не могла бы быть причиною». Физические причины, или вспомогательные, переводят истинные причины в разряд действующих причин в физическом космосе.

Учение об «основных и вспомогательных причинах», объясняющих возникновение естественных вещей, принадлежит неоплатоникам и изложено у Прокла. В теореме 75 «Начал теологии» Прокл дает следующие определения: основная причина, производя результат, остается отдельной от него и продолжает существовать самостоятельно, тогда как причина вспомогательная принадлежит результату как его составная часть и нуждается в нем для своего существования. Во Введении на комментарий к Тимею Прокл, определив предмет платоновского диалога как учение о природе в целом, называет Платона единственным мыслителем, который, по его мнению, принимает пять причин естественных вещей - две вспомогательные и три основные. К основным причинам Прокл относит действующее, цель и прообраз, а к вспомогательным - материю и внутриматериальную форму. Сам Прокл полагает, что он следует Платону, принимая теорию пяти видов причин. Согласно метафизике Прокла, из-за того, что Космос занимает среднее положение в ряду сущих, исходящих от Единого, в его создании участвуют все уровни реальности - и предшествующие ему, и следующие за ним, - поэтому физический мир невозможно объяснить меньшим числом причин.

Однако учение о разных типах причин возникло раньше и основывалось на перетолковании платоновских текстов. Как пишет в своей статье «Введение в комментарий» С.В. Месяц, неизвестно, когда именно произошло такое перетолкование, но в основу были положены следующие тексты Платона [2, с. 18]. В «Тимее» Платон говорит, что вспомогательными причинами космоса являются элементы, их действия приводят к необходимым изменениям, но, не обладая разумом, они не могут быть признаны причинами космических процессов в подлинном смысле, поскольку истинной причиной может быть только самостоятельно действующее, которое всегда «связано с разумной природой», потому что самостоятельное движение должно иметь цель, а выбор цели не осуществим без разума (Тимей 46 ё-е). Как известно, Платон также называет принцип самодвижения душой. Значит, в любой подлинной причине можно выделить три аспекта: активность, разумность и целеполагание. В «Филебе» в качестве вспомогательных причин названы части возникающей вещи (предел, беспредельное и смешанное из них), тогда как подлинной причиной появления вещи будет «творящее» начало (Филеб 27 а). «Творящее» начало, или подлинная причина, «отлична и не тождественна тому, что служит ей при порождении». В «Политике» Платон вводит еще один вид вспомогательной причины - инструментальный (Политик 281 е). На основании этих текстов позднее возникло учение о двух типах причин: трех основных и двух вспомогательных. Таким образом, три аспекта, выделяемые Платоном в любой подлинной причине (самодвижность, разумность и целеполагание), оформились в три самостоятельные причины: действующее, цель и прообраз, а предел и беспредельное «Филеба» были перетолкованы как материя и форма. Так что если основной причиной всегда будет идея, сущность, само-по-себе, то вспомогательными причинами могут выступать не только подлежащие идеям вещи, но и средства для осуществления идей.

Плотин не выделяет пять причин, но разделяет причины, действующие в физическом космосе, на два типа, что доказывает текст из трактата «О числах» (Эннеады VI. 6 (34)), где собственной причиной математических чисел он называет идеи, тогда как вспомогательными причинами оказываются сложение, деление и прочие математические операции. У Плотина чувственный космос занимает не среднее, как у Прокла, а низшее положение, поэтому наличие в нем двух типов причин нельзя объяснить сложностью телесного мира. Возможно, для Плотина такое положение дел объясняется слабостью действующих в мире логосов. Материальный космос оформляют последние способности Мировой души, животная и растительная, и частные души. По...