Перспективы социологического анализа властных элит
Перспективы социологического анализа властных элит.Дука А.В.Первый вопрос, встающий перед исследователем элит, связан с тем, насколько термин “элиты” необходим и продуктивен в социологии или даже шире — в обществоведении.Прежде всего, я остановлюсь на самом слове “элита”. Часть словарей и энциклопедий начинают с историко-этимологического анализа и показывают, что слово происходит от латинского eligere, затем трансформировавшегося во французское слово elite — “лучшее, отборное, избранное”. Во французском языке первоначальное написание было “eslite” (XII в.), и только с XVI столетия это слово приобрело современную форму. Употребление в современном значении зафиксировано с 1360 г. [1, p. 1529]. В средневековый английский язык (XIV в.) “elite” проникло из старо-французского и существовало как глагол в значении “отбирать” и “выбирать на должность” [2, p. 1879; 3, p. 142] и как существительное — “избранный” и “выбранный” [2; 3], “избрание” [3, p. 142]. Но уже к XIX столетию это слово считалось устаревшим. В современном значении оно фиксируется словарями в 1823 г. [2, p. 1879; 4, p. 876]. В немецком языке слово “элита” появилась в конце XVIII–начале XIX в. (Goethezeit — время Гёте, как указывает Брокгауз) [5, S. 58]. В самом начале своей классической книги “Элиты и общество” Том Боттомор приводит первоначальное употребление этого слова в XVII в. для обозначения товаров высшего качества, а затем, с XIX в. — для обозначения персон и групп, находящихся на вершине социальной иерархии [6, p. 7; также см.: 7, с. 402–403]. В русский язык слово “элита” вошло только в XX в.Примечательны примеры словоупотребления, которые дают словари. Например, Ларусс: “Лучшая, выдающаяся (изысканная) элита парижского общества. Французский протестантизм был лучшим в Европе во всех отношениях. Жандармерия является лучшей (отборной) частью французских солдат. <...> Элитный, чрезвычайно изысканный, выдающийся, предпочтительный. Изысканный мужчина, изысканная женщина, порода. Соколы элитных пород замечательны своей храбростью, умом и мощью своего полета” [8, p. 364]. Французско-немецкий словарь: “Избранный, избранник; ядро; выбор, подбор; избранные души; отборные, лучшие товары; цвет дворянства; отборные войска” [9, S. 340].В этом отношении термин “элита” и его этимология не только подчеркивает отдельность (“отобранность”, “избранность”) элиты и одновременно указывает ее место в системе стратификации общества, противопоставляя эту социальную группу “неизбранным”, “массе”. Он также подводит к очевидной онтологической данности — “так есть”, ибо трудно не согласиться с тем, что существует некто, кто лучше других и каким-то образом был в связи с этим отобран. Функция самоидентификации и идентификации в термине “элита” в значительной мере совпадают, и тем самым он выполняет и функцию легитимирующей номинации. Фридрих Ницше отмечал: “...сами “добрые”, т.е. знатные, могучие, высокопоставленные и благородно мыслящие считали и выставляли себя самих и свои поступки как доброе, как нечто высшего сорта, в противоположность всему низкому, низменно мыслящему, пошлому и плебейскому. Из этого чувства расстояния они впервые извлекли себе право создавать ценности, чеканить названия ценностей” [10, с. 15]. Сила и власть языка подкрепляется авторитетом политической власти.Здесь важно, что номинация создает социальные демаркации. Язык, дискурс, являясь средством объективации, выступает важным инструментом и аспектом идентификации и институционализации. Другими словами, употребляя определенный термин инструментально, мы вынуждены использовать его в том же смысле, что и другие люди, иначе невозможна эффективная коммуникация и взаимодействие. Так он становится общепринятым и то, что он означает — само собой разумеющимся, типичным для данного времени и места. Рутинизация употребления слова связывается с обычностью и естественностью обозначаемых им явлений. Одновременно происходит минимизация уровня неопределенности, в чем и заключается одна из важнейших функций любого института. В этом отношении лингвистическая объективация может быть представлена, кроме всего прочего, и как субинститут того института, на который она направлена. Вместе с тем, понятно, что непосредственная номинация, произведенная здесь и сейчас, не создает институт. “Институты предполагают историчность <...>. Взаимные типизации действий постепенно создаются в ходе общей истории” [11, с. 92]. В этом смысле называние и самоназывание элитой властных групп современной России может и не предполагать наличия данной страты, но лишь указывать на интенции определенных социальных групп или, по крайней мере, на начавшийся и не завершившийся процесс институционализации [см., напр.: 12; 13; 14, с. 114; 15, с. 198]. Тем более, что большинство членов социальных групп, которые исследователи идентифицируют как элиты, не считают себя элитой [см., напр.: 14, с. 111; 16, с. 86; 17, с. 63–68; 18, с. 116; 19, p. 644].Элита как институтЧто же должно институционализироваться? Другими словами, какой институт может или должен возникнуть? Или иначе — какая сфера социетальных отношений дестабилизировалась? Ибо любой институт — это прежде всего специфический социальный “фиксатор”. Карл Манхейм отмечал, что “элита в области политики и организации создает интеграцию многочисленных волевых импульсов” [20, с. 313]. Элита препятствует (во всяком случае, такова ее основная функция как института) дезинтеграции общества вследствие неконтролируемых действий различных социальных групп 2. Обычно такого рода деятельность связывается с осуществлением властных полномочий. С этим связана и основная характеристика противопоставления “элита — массы”: организованное меньшинство и неорганизованное большинство [см., напр.: 22, p. 30].Здесь также имеет смысл обратиться к представлениям Ханса Герта и Чарльза Райта Миллса о социальной структуре [23]. Согласно их взглядам, общество организовано вокруг институциональных властных структур. Институт — “общественная форма определенной совокупности социальных ролей” [23, p. 23]. Роли институализированы и выполняются постольку, поскольку санкционированы той или иной властью. Каждый институт “стабилизирован лидером”, обладающим правом контроля и наложением санкций на всех партнеров по институту, выполняющих ту или иную роль. Классификация институтов проводится в соответствии с основными целями их деятельности. Схожие по выполняемым функциям институты образуют “институциональный порядок”. Комбинация институциональных порядков составляет социальную структуру. В современных государствах существует пять институциональных порядков: политический, экономический, военный, родственный (семейный), религиозный. Наибольшее значение имеют три из них: экономическое, военное и политическое сообщество. Каждый институциональный порядок стабилизируется своей властной структурой, заполняемой представителями высшей иерархии (или элиты).В соответствии с этими представлениями Ч.Р. Миллс разработал свою концепцию властвующей элиты. “Властвующая элита состоит из людей, занимающих такие позиции, которые дают им возможность возвыситься над средой обыкновенных людей и принимать решения, имеющие крупнейшие последствия. Принимают ли они эти решения или нет — это менее важно, чем самый факт владения такими ключевыми позициями; их уклонение от известных действий и решений само по себе является действием, зачастую влекущим за собой более важные последствия, чем решения, которые они принимают. Это обусловлено тем, что они командуют важнейшими иерархическими институтами и организациями современного общества” [24, с. 24].Для нас важно, что деятельность элиты не только может выполнять стабилизирующую функцию в отношении всего общества или его подсистем, но может и дестабилизировать его состояние 3. Можно предположить, что в рамках своей стабилизирующей и дестабилизирующей функции элита институционально полагает пределы существования других институтов и индивидов, т.е. является институционализирующим институтом. Но здесь она (или ее доминирующая часть) выступает скорее в форме политической институции, использующей правовые механизмы.Институциональное определение пределов происходит в рамках следующих категорий.а) Во времени. Прежде всего, это проблема физической смерти. Определение институционализированной и отчужденной смерти максимально осуществляется в политике. Власть над жизнью, возможность положить предел существованию — выражение мощи института и институции, освоения ею публичного и частного пространства. Второе — публичная смерть — признание индивида или группы более не существующими в публичном пространстве, лишение или существенное ограничение их прав.
Другие файлы:
Политическая элита
Понятие "политическая элита", ее функции и качества. Типы политических элит. Властвующая элита. Рекрутация, репродукция и циркуляция элит. Автономия э...
Властные структуры и группы доминирования
Сборник посвящен теоретическим и методологическим проблемам изучения власти и элит, вопросам эволюции властных групп в Западной Европе и на постсоветс...
Взаимоотношения политико-административной и бизнес-элит в России
Современный этап политической эволюции России. Определение понятий бизнес-элит и политико-административных элит. Структурные формы представительства и...
Общество как предмет социологического анализа
Объекты социального познания, уровни социологического анализа и социологические парадигмы, концепции общественного развития. Предмет изучения социолог...
Концепции политических элит
Рассмотрение сущности и понятия политических элит, идей о правомерности деления общества на меньшинство, господствующее над остальным населением. Теор...
