Уголовное наказание за диверсию

Прежде слово «диверсия» не имело специфического смысла, появившегося при советской власти («шпион и диверсант»). Диверсией называлась операция, целью которой являлась не прямая победа над неприятелем, а причинение ему такого ущерба, который способствовал бы его поражению в будущих битвах. Периодические бомбардировки Ирака — типичный пример диверсионной войны: избегать генерального сражения, а вместо того устраивать смелые рейды по неприятельским тылам.

Более того. Все разговоры последнего десятилетия об абсолютном военном превосходстве передового Запада базировались почти исключительно на опыте диверсий против Саддама Хусейна. Лидер наступившего XXI века Буш счел нужным лишний раз показать, что отныне международное право (в американском толковании, естественно) обрело так недостававшую ему прежде абсолютную санкцию в виде несокрушимой военной мощи, для чего и произвел очередную диверсию.

Само по себе это понятие было введено в состав уголовного законодательства нашей страны еще в 1927 году Положением «О преступлениях государственных», в 9 статье которого это преступление определялось как «разрушение или повреждение с контрреволюционной целью, взрывом, поджогом или иными действиями, железнодорожных или иных путей и средств сообщения, средств народной связи, водопровода , общественных складов и других сооружений или государственного или общественного имущества».

В целом подобное определение легко объясняется временем его существования – временем всеобщей борьбы с контрреволюционерами. В 1958 году принимается новый Закон СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» и трактовка термина «диверсия» изменяется: более подробно перечислены действия, составляющие объективную сторону этого преступления (в том числе включены массовые отравления, распространение эпидемий и эпизоотий), уточнено содержание цели – она отныне определена не как контрреволюционная, а как цель ослабления Советского государства.