Славянское сердце. Повесть о Рудольфе Яшике

Пока я дышу, пока в силах ходить, думать - я не приду в отчаянье и не поддамся страху. Он ползёт за мной по пятам, словно тень, и подстерегает каждое колебание в моих мыслях, всякое малодушие. Страх ждёт моего одиночества. И он льнёт ко мне. Я физически ощущаю его, как живое существо - и тогда я стараюсь вообразить, что я не одинок, что меня окружают толпы людей, и вокруг звенит тишина. Сначала этот шум непонятен, но вскоре в нём начинают выделяться звуки, похожие на стоны и жалобы, я слышу слова, полные отчаяния и горя - и тогда я вступаю в спор с плачущими, разочарованными детьми человеческими, говорю им правду об этой войне. Три кроваво-красных стрелы ... должны внушить людям неверие в торжество правды, навеять предчувствие безвременной гибели близких, которых они ждут, которых они любят. Я думаю о тех, кто стоит здесь и сокрушенно смотрит на вашу карту и на три кроваво-красные стрелы, которые нагоняют страх. Здесь никто не разговаривает, никто не кричит, здесь царит торжественная тишина. Приходите послушать её! И если бы вы на миг отбросили свое презрение и просто пришли бы сюда, вы поняли бы эту тишину и горе нашего народа. Я слушаю и всё понимаю. Я горжусь этой убитой горем толпой, у которой сердце исходит кровью, оно стонет от боли, а смятённый ум не находит выхода. Эта карта - развёрстая могила; но вы забыли, что над развёрстой могилой познается истинная ценность жизни