Воспитание искусством любви

В главном воспитание детей-инвалидов ничем не отличается - и не должно отличаться - от воспитания детей без инвалидности. Разумеется, инвалидность меняет конкретные условия воспитания и, следовательно, его методическую тактику, но стратегия воспитания - общая для всех.

Я сам инвалид с детства; зрение потерял в три года, слух - в девять лет, речь - сохранная. Немало довелось пообщаться и с инвалидами других категорий, особенно с детьми. Это обстоятельство - то, что с инвалидностью я знаком не понаслышке и не только извне, - думается, даёт мне дополнительное моральное право настаивать, что специфика воспитания детей-инвалидов носит тактический, а не стратегический характер. Меняется (и очень сильно) форма, а не содержание воспитательной работы.

Иными словами, форма воспитания может и должна быть не просто "специфической" (особой лишь для той или иной "категории" детей), но уникальной, неповторимой, единственно возможной для каждого ребёнка, более того, для каждой возникающей в жизни ситуации. А содержание воспитания остаётся - и должно оставаться - общечеловеческим. Именно так я понимаю постоянно цитируемое мною высказывание моего учителя, философа Эвальда Васильевича Ильенкова, из письма ко мне, написанного 12 августа 1974 года: "...Я понимаю, что слепоглухота не создаёт ни одной, пусть самой микроскопической, проблемы, которая не была бы всеобщей проблемой.

Слепоглухота лишь обостряет их, - больше, она не делает ничего". Остаётся добавить: больше ничего не делает и всякая другая инвалидность, - по крайней мере, физическая. И добавление это не голословно: работая в Детском ордене милосердия, вообще много лет участвуя в движении детского милосердия, я всяких ребят встретил, со всякими старался подружиться, и старался не без успеха А наладить общение с ребятами мне, из-за слепоглухоты как раз, очень-очень нелегко...