Ритмический характер течения биологических процессов был известен до нашей эры. Первые описания периодичности касались суточного движения листьев вегетирующих растений. В частности, их попеременное вечерне-утреннее опускание и поднятие у рожкового дерева описаны участником походов Александра Македонского естествоиспытателем Андро-тением. Древние греки называли пространственные изменения положения листьев в течение суток никтинастическими, т. е. ночными. Поочередное прямостояние, свисание, развертывание, расправление, изгибание, свертывание и другие никтина-стические изменения в положении листьев были отмечены у многих семейств и видов растений.
Дальнейшее развитие биоритмологии как науки связывают с открытием французским астрономом Ж. Ж. де Мераном в 1729 г. сохранения суточного периодизма движения листьев у мимозы, помещенной в абсолютную темноту. Как и в естественных условиях вегетации, ее листочки в вечерние часы попарно сближались верхними сторонами, а к полуночи поникали.
Гармоничную картину флористических ритмов выявил шведский ученый К. Линней у цветов, лепестки и бутоны которых открывались и закрывались с такой астрономической точностью, что по ним можно было сверять часы. Первую попытку объяснить суточную периодичность движения листьев и „цветочных часов" Линнея сделал в 1758 г. француз Г. Л. Дю-амель. Повторив исследования де Мерана в теплицах, где выращивались различные гелиотропные растения, он доказал, что суточное движение листьев как проявление функционирования „живых часов" не изменяет и не нарушает своего хода при колебаниях температуры. В начале XVIII в. шведский ученый О. Деканколь установил, что суточное поникание 'и расправление листьев и лепестков не зависит от влажности, а связано с восходом и заходом солнца. Было замечено, что поочередное опускание листьев на ночь и поднятие по утрам не меняется в условиях непрерывного освещения растений в течение многих суток подряд, но их „часы" при этом начинали спешить примерно на 1,5-2 ч, и суточный цикл движения
3
